Это я про завершение терапии. Уже пора? Или еще нет?Мне кажется, это тот вопрос, который часто возникает и у клиентов, и у терапевтов. И понятно, что решаться он может очень по-разному. Здесь, как обычно в нашем деле, нет каких-то универсальных и единственно правильных алгоритмов.
Но, конечно, есть некие «маячки», признаки, на которые можно обращать внимание, когда мы раздумываем о том, насколько это завершение своевременно.И сейчас я хочу обозначить такие «маячки» именно при психотерапевтической работе с детьми.
Самым очевидным признаком возможности завершить терапию является нивелирование того основного симптома, который изначально послужил поводом обращения к психологу. Обычно такой симптом все-таки есть, даже если проблем было много. Например, это бывает какой-то страх ребенка, определенные трудности его поведения (дерется, ворует, скандалит из-за уроков и т. д.), какие-то другие вещи, которые обычно больше всего беспокоили родителей при обращении к специалисту.
Но, на самом деле, только прекращение проявления симптома — это все-таки зачастую недостаточное свидетельство того, что терапию можно заканчивать.Ведь симптом ребенка — это чаще всего верхушка айсберга, тот способ, которым проявляется накопившееся напряжение и неблагополучие. Но само это неблагополучие может быть гораздо более более глубинным и связанным со всякими разными, часто неожиданными, вещами.Поэтому нам важно ориентироваться и на другие признаки.
В идеале, если терапия прошла успешно, ребенок становится как будто крепче эмоционально, личностно, он способен проявлять себя, свои потребности и эмоции, свою самость, причем делать этот более-менее конструктивно.
Конечно, мы обращаем внимание и на отношения ребенка с другими людьми. Работа с ребенком всегда включает в себя работу с его окружением, налаживание эмоциональных связей в семье, поддержку родителей, совместный поиск вместе с ними каких-то, может быть, более конструктивных способов взаимодействия с сыном или дочкой.Как итог, очень важно, чтобы к окончанию терапии у ребенка были хорошие, надежные, эмоционально теплые отношения хотя бы с одним из окружающих его в повседневной жизни взрослых.
И конечно, мы обращаем внимание на отношения со сверстниками: насколько ребенок может дружить с ними, строить отношения. Это ведь тоже важный показатель психологического здоровья и благополучия.
О возможности завершить терапию говорит и то, что ребенок более-менее успешно справляется с тем, чем он занимается в жизни, со своей основной деятельностью (например, если речь идет о школьнике, может более-менее нормально учиться, чувствует себя в школе «в своей тарелке»).
О готовности завершить говорит и то, что происходит на занятиях с психологом. Обычно это тот момент, который хорошо улавливаем мы, специалисты. Игра (а это ведь основной способ взаимодействия с ребенком в терапии) становится менее драматичной, более поверхностной, «бытовой», ребенок перестает раз за разом к одним и тем же темам (как это бывает на основном этапе терапии). Часто ребенок потихоньку теряет интерес, мотивацию к терапии, ему уже больше хочется заняться чем-то другим (например, поиграть со своими сверстниками), чем встречаться со своим терапевтом, даже если еще некоторое время назад эти встречи были очень важны и нужны.
Конечно, описанное выше — это некий идеальный вариант. Далеко не всегда удается дойти до этой точки при работе с ребенком и его семьей. Очень часто терапия прерывается раньше, это бывает по самым разным причинам. И это тоже часть нашей жизни, нашей реальности.